Макс был полицейским. Вообще-то, его в последнее время съедала глубокая депрессия, но он умело скрывал это. И даже был на хорошем счету у начальства. Во всём виновата генетика. Его бабка, его еврейская бабка умерла в сумасшедшем доме. Мать была порой неадекватна, вот и ему, видно, достались кусочки генов. От сумасшедшей бабки. Бабка была замужем за поляком, Болеславом Яновичем, скажем так. Он был чуть ли не директором большого завода. Впрочем, бабке было верить нельзя. Врала она безбожно, просто безбожно. До психушки она созывала целый дом гостей. Когда родственники набивались в квартиру битком, как семечки в коробочку, она устраивала скандал.
Нормальная родня вставала, отдирала свои задницы от стульев и тянулась к выходу. Бабка ложилась на пол поперёк двери- только через мой труп! Родня аккуратно перешагивала через "труп" и прикрывала за собой дверь. А бабка на полу билась в истерике. В ней пропала великая актриса, актрисы все истерички, да.
Он переутомился. Это было самое логичное объяснение, которое он мог себе придумать. Сложно было заснуть. Приходилось ложиться в холодные простыни и долго лежать оловянным солдатиком, пялясь в пустой потолок.
- Тебе тридцать, малыш! Что же с тобой будет дальше?
Просыпался он засветло, бродил по кухне в одних трусах. Болтал ложечкой в чашке чёрного кофе и проклинал бабку. Это она во всём виновата! Глухая тоска съедала его жизнь, заставила стать алкоголиком. Конечно, он умело маскировался. На работе ни о чём не догадывались. Но друзей у него как-то постепенно не стало.
Подцепив в клубе детку, он иногда мучительно вспоминал утром, было что или нет. Смотрел на бледное существо, снующее по квартире в его рубашке и морщил лоб. А спросить было неприлично:
- Ну, как я был? На высоте?
Продолжение следует. Может быть.
Journal information