Мне было пятьдесят тогда, ей восемнадцать. Её звали Алиса. Это имя как россыпь разноцветных драгоценных камней с чудесной огранкой, переливающихся в ладонях. Как аметистовый луч из тёмной глубины камня, сверкнёт, брызгнет в лицо и погаснет. Я повторяю это имя. Иду по аллее, подставив лицо дождю, и шепчу "Алиса"!
Острые капли колют кожу лица, разбиваются тысячей холодных капелек и стекают. Я не вытираю мокрое от дождя, а ,может, и от слёз лицо. Просто иду по тёмной аллее между чёрных, развалившихся под деревьями скамей и толстых стволов с потрескавшейся корой. Деревья, наверно, древние, как столетние старцы. Возносятся стволами прямо в небо и шелестят там зелёной кроной.
Она шла тогда по этому парку. Кто создал такую красоту, эти почти золотые волосы, светлые, волнистые, длинные. Венера Ботичелли сошла с картины и шла сейчас передо мной. Тонкая прозрачная персиковая кожа и потрескавшиеся пухлые губы. Серые озёра глаз. Тонкое платье очерчивало маленькую грудь и бёдра.
- Что с вами? Почему Вы плачете?
Этот вопрос я задаю ей уже десять лет. И она сидит у меня на табуреточке в моей однокомнатной квартирке в Чертаново. И я жалею её, глажу своей огромной ладонью по тонким волосам, накрываю её тонкие пальчики с красными ноготками. Просто ужасно видеть рядом две ладони - мою, широкую как ладонь лесоруба. Хотя я ничего , кроме пробирок в своей жизни в руках не держал. И её тоненькую детскую лапку.
А тогда я привёл её в свою квартиру и узнал, что это за ужас, когда просто ангел становится наркоманкой. Она сидела передо мной и тыкала в вену шприцем. Тыкала, тыкала и не попадала. В шприце пена какая-то. Я выхватил шприц, бросил на пол и разбил ботинком. Захрустело стекло.
Я любил её. Всё моё существо жаждало её. Я прижимался к этому тонкому, дрожащему тельцу. Она отталкивала меня своими тонкими ручками. Но я всё равно получал своё. Потом я вскрикивал в конце и содрогался от страсти и от ужаса, что я делаю с этим почти детским тельцем.
Спасло её только то, что, когда она всё уже вынесла из моей квартиры и со своими восемнадцатилетними приятелями грабила магазин, их взяли. Дали тринадцать месяцев тюрьмы. И там она соскочила с наркоты. Это чудо, я до сих пор молюсь на это чудо.
Она и сейчас сидит передо мной на табуреточке. Прошло десять лет. Она уже не так хороша, как тогда. Совсем уже не так. Но тогда..Тогда она была чудо как хороша! Как Венера Ботичелли!
Journal information