Худое лицо обтягивала щетинистая кожа. Как наждачная бумага. Поперечные складки на лбу, две волны вправо и одна влево. Губы, какие-то длинные, завёрнутые как два блина в трубочку и уши. Глаза выглядывали как после тысячелетнего глядения. Так много они, видно, повидали и насмотрелись. Но в неё они впились с интересом.
Он проснулся на подоконнике третьего этажа в незнакомом подъезде в три часа ночи. Ждать , когда откроется метро или такси? Спустился на этаж и увидел её. Девчонка. Алкоголь ещё бродил по сосудам. Он вдохновенно начал сочинять, что вот именно такую он и искал. Именно её. Всю жизнь. Мечтал именно о такой. Почему она ночует в подъезде? Она может поселиться у него. Он живёт один. Он будет жить для неё. Он будет для неё как отец. А потом, когда она уже будет доверять ему, тогда, может быть.. Он может быть нежным и ласковым..
- Ты меня любишь?
Ему непременно нужно было, чтобы она его любила. Девчонка слезла с подоконника, спустилась на пол-пролёта, обернулась и процедила сквозь зубы :
- Вообще-то, я парень, дядь!
И, грохоча каблуками по ступенькам, скатилась вниз по лестнице.
- Господи! Неужели парень? Не может быть!
Подумал он, вспоминая ёжик белесых волос на затылке. Не может быть! Хотя.. Может! Ещё как может!
Journal information