Сказала, пожевав кусочек губы. Обветренной, треснувшей от постоянных ветров. Здесь побережье. Ветер иногда просто валит с ног, теребя длинные иголки рыже-розовых шгроховатых сосен. Повернувшись к нему спиной и скрестив пальцы под подушкой, второй. Второй, второй, второй.. Почти пропела, прошелестела. Главное, самой поверить в это. А потом честными глазами глядя в его карие маленькие глазки с немного восточным разрезом, повторять-второй. Он поверил. Улыбнулся своей детской улыбкой. Мысленно обрядился в свою панамку, сандалики и короткие садовские шортики.
Я боюсь привязаться. Кроме кота Серёжи у меня никого и нет. Я боюсь этой боли, когда с мясом выдираешь из себя его. Режешь по живому. Кровь хлещет, а ты тянешь, тянешь. Мазохистски, настойчиво вырезаешь из себя его кусочки. Чтобы уж всё, ничего не оставлять. Но, нефига надеяться, что сможешь. Он уже пророс в тебя. Корнями обвил все внутренности. Поэтому я не хочу привязываться. Ни боже мой. Любить тем более. Встаю, одеваюсь. Мне на работу. В комнате кроме меня работают ещё трое. Парень и две девушки.
Никто не догадывается, что мы с парнем играем в интереснейшую игру. Для взрослых, дяденьки и тётеньки. За шкафом, отгораживающем письменные столы от длинной, пеналом комнаты. На письменном столе после работы. Никто здесь не спрашивает, какая или какой я у тебя. Всё по-взрослому. Никто не надевает панамки и сандалики. Все в смокингах и вечерних платьях. Оргазм и ничего личного.
Он позвонил сегодня, ты выйдешь за меня замуж? Цинично вот решаю, закусив потрескавшуюся губу. Что ответить?
Journal information