На веранде виноград двух сортов под крышу вьётся. С одной стороны зелёный. Просвечивающие мякотью насквозь ягоды продолговатые, на солнце светятся. А с другой- чёрный, с сизой проседью на кожуре. Из него бабушка вино делает в большой стеклянной бутыли. Ногтем разделишь ягодку напополам, и сердцевина белесая под тёмной кожурой с зёрнышками. Сейчас солнце поднимется, и можно будет лечь, повалиться на горячие крашеные доски веранды. Уставиться в небо и зажмурить глаза. Застыть. Дверь высоченная в дом отворена, и из неё тянет прохладой, ветерок занавеску невесомую отводит. Там внутри комод тяжёлый в углу стоит низенький.
А прямо у дверей старинный тёмный шкаф со стеклянными дверцами. Там в среднем ящике мельхиоровые ножи пузатые с вензелями. Вилки с плоскими головками и столовые ложки глубокие звенят. Внизу бадья металлическая тёмная с мукой рассыпчатой, скалки всякие. Доска дореволюционная для раскатывания белья, несколько подожранная жучком. И металлический тяжеленный утюг для углей . Неподъёмный с целым рядком металлических острых зубов.
К обеду на веранде бабушка ставит на стол рюмочки гранёные и наливает туда гранатного цвета самодельное виноградное вино из огромной зелёной бутыли. Риточке разбавляет водой. На первое щи кислые с уткой необыкновенной вкусноты. И картошка жареная палочками на широкой плоской сковороде, чёрной от древности. Можно долго копаться и отрывать пальцами у селёдочной головы щёки. Объедать их, не забыв откусить и селёдочную шейку. А потом побежать в сад без конца по глинистой узенькой тропинке. Справа и слева заросли кустов выше неё ростом, а дальше яблони древние шатром, неба не видно. Только солнечные зайчики сквозь листву пробираются и скользят по земле. И спрятаться, заблудиться у дальнего забора в зелени. Меня здесь нет. Совсем.
Journal information