Только водка способна была ввергнуть его в состояние жидкой расслабленности, когда все тело растекалось как бы по поверхности , и мозги уже переставали чего-либо просить, верещать и требовать успешной жизни, квартиры, машины и дорогого бухла. На крайняк, армянского коньяка. Но лучше, конечно, Хеннеси. Ничего становилось не нужно, все и так становилось просто зашибись. Все удовлетворяло . И это состояние всеобщего удовлетворения достигалось всего лишь жидким эликсиром счастья, заменой настоящему счастью . Суррогатом, ну и что? И в постели он становился сексуальным гигантом, а без этого никак.Не получалось.Зинка пришла домой пораньше и застала его уже в процессе, на пути к счастливому иллюзорному естеству.Начала орать, брызгать слюной и даже бить его тапочком по мордасам. Он замахнулся на нее, и тут дикая боль пронзила грудь. Инфаркт! Допрыгался! Лег, трясучка не отпускала. Жена вызвала скорую.
Приехал кто-то типа ветеринара, нифига не знал и не соображал. Но понял -клиент умирает. Поставил на швабре капельницу и вызвал реанимационную бригаду. Откачивали его в дороге. Потом в Склифе уже очухался в подвале. Вокруг провода, на теле от датчиков живого места нет.Притащилась жена. Доктор посадил ее на стульчик, как бы тут еще один инфаркт не лицезреть.
На следующий день пришла в палату. Человек восемь лежало в одной комнате. Сразу же стала требовать написать завещание. Завещание? Твою мать! Я еще живой, сука гребаная! Поднялся, закричал и умер.
Умер. Теперь я сверху смотрю на Зинку в палате, на врачей, суетящихся вокруг меня. Я все вижу, но ничего уже сделать не могу. Смотрю на себя, на свое тело. Все, мне уже больше ничего не нужно. Ни квартиры, ни машины, ни водки. Больше ничего!
Journal information